Старый анекдот. Пляж. Жена больно щиплет мужа, внимательно разглядывающего проходящих дам. "Дорогая, но, если я на диете, это еще не значит, что я не имею права читать меню". Возможно, тем, кто месяцами не получает зарплату на предприятиях или мучительно решает извечный российский вопрос "кто виноват?", разговор о консалтинге покажется преждевременным. Но, если мы пока на диете, кто же запретит нам читать меню?

 

В четырехтомном словаре русского языка слова "консалтинг" нет. В словаре иностранных слов тоже. Что же такое "консалтинг" и почему мы так много о нем говорим? Очередной способ отобрать деньги у тех, у кого они есть? Или увеличение сектора обзора за счет размещения дополнительных глаз на затылке?

 

Как некогда от компьютеров и сетей, клиенты ждут сегодня от консалтинга чуда, а чуда не происходит. В лучшем случае хорошая консалтинговая фирма засылает в чужой хор своего солиста, и он ведет там "правильную партию", уговаривая сотрудников заказчика дружно подпевать.

 

Когда-то нам казалось, что консалтинг  -  это прежде всего формализация, моделирование. Сейчас консультанты, особенно в области управления, все чаще уходят "в лирику" и начинают объясняться на уровне образов, соображений, сравнений.

 

Многие серьезные фирмы не торопятся объявлять, что занимаются консалтингом. Консалтинговая компания должна сначала как следует осознать самое себя, прежде чем начать осознавать проблемы клиента. Консалтинг (или желание и умение думать, в том числе и за других) играет роль недекларированной валюты, лежащей в потайном кармашке.

 

Термины ("reingeneering", "process management", "project management", "tuning") наступают друг на друга. Они "взбесились", как совсем недавно литературные журналы, открывая забытые и неизвестные имена. Но прошло два-три года, и литературная река вошла в свое русло. Войдет в свое русло и консалтинговая река. Тем более, что в российский консалтинг двинулись стройными рядами научные работники, кандидаты и доктора наук. Не имея, как правило, нормального западного бизнес-образования, эти люди, однако, в силу фундаментальности своей подготовки шире смотрят на мир и лучше понимают загадочную страну, в которой живут и работают.

 

Консалтинг в регионах  -  тема особая. Там и домов меньше, чем в Москве, и видно дальше. Может быть, поэтому многие столичные фирмы уже всерьез посматривают в сторону регионов. Мы попробовали взглянуть на проблему как бы с двух сторон, получив в результате зарисовки консалтинговых рынков Москвы и Нижнего Новгорода.

 

Часть первая. Консалтинг под столичным соусом

 

В разговоре о консалтинге принимали участие москвичи:

 

А. Гавердовский ("Весть"),

 

А. Голосов (ФОРС),

 

О. Горчинская (ФОРС),

 

А. Громов (Upstream Consulting PLC),

 

Е. Зиндер (LVS),

 

В. Индриков ("Весть"),

 

М. Каменнова ("МетаТехнология"),

 

А. Лашманов (ФОРС),

 

С. Лихарев (Кэннон Ассошиэйтс),

 

А. Масалович ("Тора-центр"),

 

О. Охрименко (Кэннон Ассошиэйтс),

 

М. Сидоренко (LVS),

 

K. Синюшин ("Весть"),

 

А. Слесаренко (ЮНИКОН),

 

А. Тандоев ("АлконсСофт").

 

Мы пригласили к разговору о консалтинге фирмы (очень разные как по размеру, так и по специализации), которые явным образом делают деньги на консалтинговых услугах. Всем им была предложена серия вопросов, ответы на которые составили основу нашего рассказа о российском консалтинговом рынке. Поскольку консультантам по штату положено быть красноречивыми (иначе свой хлеб не заработаешь), то нам показалось рациональным выстроить материал в модульном виде, где каждое последующее мнение развивает, опровергает или дополняет предыдущее, создавая ощущение беседы за о-очень большим "круглым столом".

 

Слово нашим собеседникам.

1. Что такое "российский консалтинг-95"?

 

А. Масалович ("Тора-центр"): В "российский консалтинг-95" стали играть фирмы, которым норма прибыли от продажи компьютеров показалась низкой в 1993 году, от продажи сетей  -  в 1994 году, от системной интеграции  -  в 1995 году. Теперь они называют себя консалтинговыми.

 

Мы сами не так давно осознали, что, если человек хочет строить свой бизнес на окорочках, он должен разбираться не только в окорочках, но и в методах ведения бизнеса. А еще лучше  -  если он пригласит специалистов, которые в этом разбираются.

 

Любой бизнес, который сильно зависит от предметной области, подчиняется набору общих правил. Например, дилерская сеть в России формируется фирмами как придется, а на Западе для этого выработаны совершенно четкие принципы. Консалтинговая фирма коллекционирует знания и пытается ими торговать. Сегодня консалтинг  -  это во многих случаях попытка получить сверхприбыль за новое слово.

 

А. Голосов (ФОРС): Что понимать под консалтингом? На Западе люди, даже "покупая" программистов, покупают на самом деле не их, а консалтинговые услуги, опыт компании. Фактически консалтингом называются любые "умственные услуги".

 

Наша компания хотела бы стать консалтинговой фирмой, и какие-то предпосылки у нас для этого есть, но консалтинг все-таки требует очень высокой квалификации. Я не уверен, что на сегодняшний день у нас достаточно экспертов такого класса, чтобы мы могли назвать себя консалтинговой компанией. С другой стороны, из-за нашего академизма (основная масса сотрудников  -  выходцы из академических институтов, специалисты по базам данных) ФОРС был изначально не очень ориентирован на бизнес. Сейчас мы все больше ориентируемся на коммерческую сторону труда, откуда приходят деньги.

 

М. Каменнова ("МетаТехнология"): "Российский консалтинг-95" начала года и конца года  -  два совершенно разных рынка. В начале года было такое же спокойствие, как в 1994 году, и мы были одной из немногих (двух-трех) фирм на рынке реинжиниринга бизнес-процессов и информационных технологий. Зато к концу году нам все чаще стали звонить из вновь образующихся консалтинговых фирм, сообщая, что "они тоже этим занимаются и в наших проектах могут нас "дополнить".

 

В октябре-ноябре произошел маленький взрыв, хотя ясно, что готовился он давно. Это был знаменательный год в становлении российского консалтинга  -  я прежде всего говорю не о его качестве, а о количестве. Если стали появляться все новые и новые компании и туда пошли люди, известные на рынке, значит, появился спрос. Может быть, крупные корпорации, образуя эти компании на свой страх и риск, не ждут от них сразу же большой прибыли, но спешат заблаговременно "укорениться" на этом перспективном рынке.

 

В. Индриков ("Весть"): "Российский консалтинг" (не только 95)  -  вещь достаточно интересная, поскольку собственно консалтингом не является. КОНСАЛТИНГ подразумевает не только умные слова или даже серьезную аргументацию в пользу того или иного решения, но и вполне конкретные, выраженные в цифрах, прогнозы по поводу экономической эффективности. Своеобразие российских условий в том, что в основном все уповают на грамотный уход от налогов, а не на внедрение каких-либо замечательных методик управления предприятием. В частности, высшее руководство фирм-клиентов не воспринимает компьютерные технологии как часть бизнес-процесса. С его мнением нельзя не согласиться  -  при существующем налогообложении работа финансистов приносит несравнимо больший эффект, чем работа программистов (как собственных, так и приглашенных) и системных администраторов. Поэтому то, что называется консалтингом в России, на 99% состоит из пред- и постпродажной технической поддержки, а также обучения. Эти действия подчинены продажам, и нам неизвестны российские фирмы, которые занимались бы чистым консалтингом.

 

О. Горчинская (ФОРС): Консалтинга как такового у нас до сих пор не было, все делалось по старинке, по прецедентам, по опросу знакомых. Неуспех большого числа проектов  -  результат крупных просчетов на самых ранних их этапах. Эти неудачи сыграли свою роль  -  люди начали понимать важность ранних стадий и необходимость привлечения специалистов. K сожалению, у нас практически нет независимых консалтинговых фирм, все мы связаны с распространением, продвижением одного или нескольких продуктов (в этом нет ничего страшного  -  люди, выбравшие некоторый продукт, считают его хорошим), но им трудно ответить на вопрос клиента: "Что лучше для моей задачи  Informix или Oracle?" У консультантов, как правило, нет времени, чтобы сравнивать продукты, анализировать ситуацию в целом.

 

В ближайшем будущем, я думаю, выделится консалтинговая деятельность, не зависящая от конкретных продуктов. Осознание того, что консалтинг нужен, уже есть, хотя не знаю, готовы ли фирмы за него платить.

 

Е. Зиндер (LVS): "Российский консалтинг-95"  -  это то же самое, что "российский консалтинг-85" (или 75). Свой первый профессиональный консалтинг я выполнил в 1972 году во время обследования угольного разреза "Богатырь" в городе Экибастуз. Там создавалась система диспетчерского управления транспортом, и цикл работ включал обследования объекта, выявление "узких мест", некий реинжиниринг системы, разработку функциональных и информационных моделей, подбор аппаратной платформы и т. д. Будучи молодыми и наглыми, мы сразу объявляли заказчику, что он все делает не так, и рисовали, как должно быть в идеале. Сейчас, став зрелыми разработчиками, мы уже не удивляемся тому, что заказчик не хочет "ложиться под наш идеал".

 

Вместе с тем "российский консалтинг-95"  -  это уже нечто совершенно другое, потому что он учитывает и новые информационные технологии (в ту пору все базировалось на IBM/360), и новую бизнес-платформу (способы постановки бизнес-целей, динамика их изменения, стратегия достижения).

 

Консалтинг  -  это советы, а не конкретные продукты. Если мы остановились внутри проектной цепочки (на стратегическом или более детальном анализе)  -  это консалтинг. Если все завершилось поставкой информационной системы  -  это инжиниринг. Результат консалтинга  -  устные рекомендации или письменные отчеты.

 

А. Лашманов (ФОРС): "Российского консалтинга-95" просто не существует. Те российские фирмы, которые называют себя консалтинговыми, делают это в целях саморекламы. Продукты можно продавать под любым соусом, можно и под этим. Говорят о предпроектном обследовании, а на самом деле главная цель  -  продать то, что имеют. В лучшем случае есть один штатный консультант, который "заманивает" клиентов. Умные люди понимают, что консалтинг нужен, но никто в России не готов за него платить. Мы нередко предлагаем солидным заказчикам выделить консультанта для разработки и сопровождения их проекта, они отказываются  -  им жалко денег. Люди готовы платить за "железо", за готовые продукты, скрепя сердце  -  за разработки. Но за слова, за идеи  -  нет.

 

С. Лихарев (Кэннон Ассошиэйтс): Наша фирма занимается менеджмент-консалтингом, то есть консультированием управленческого персонала по поводу разнообразных управленческих проблем: оптимизации структуры менеджмента, стратегического планирования, анализа рынка и конкурентов и т.д. В основном мы занимаемся стратегическим консалтингом  -  определением и оптимизацией стратегии развития бизнеса в России.

 

В большинстве своем у нас размытые, нечетко очерченные задачи. Программы могут работать, когда задачи в каком-то смысле уже соответствуют принципам поточного производства, когда ясно, какие параметры нужны, как их измерять. Мы ориентируемся на "тонкие" методики, изначально нацеленные на штучное производство, индивидуальный заказ клиента. В них уже заложен механизм адаптации.

 

М. Сидоренко (LVS): Я бы выделил несколько направлений в консалтинге вообще. Первое направление  -  большие компании. Ernst & Young, Price Waterhouse и др. традиционно занимались общим бизнес-консалтингом, прежде всего юридическим и финансовым. С развитием информационных технологий у них появились соответствующие подразделения. Второе направление  -  системные интеграторы типа CSC. В некоторый момент эти организации поняли, что внедрить свою самую гениальную разработку, не меняя структуры организации-заказчика, не занимаясь реинжинирингом бизнес-процессов, невозможно. Третье направление  -  производители компьютеров или программного обеспечения, такие, как IBM, DEC, ORACLE. Они, осознав, что заказчика интересуют не инструменты, а результаты, шли по пути создания собственных, нередко очень сложных приложений. При внедрении этих приложений снова вышли на первый план проблемы реинжиниринга, консалтинга, обучения и т. д. Мы занимаемся тем, что можно было бы назвать консалтингом "клиент-сервер". Спящий рынок консалтинга пробуждается  -  об этом свидетельствует хотя бы то, что крупные зарубежные фирмы, занимавшиеся год-два назад исключительно аудитом, сейчас начинают приглашать в свои проекты системных интеграторов, включать информационные технологии.

 

О. Охрименко (Кэннон Ассошиэйтс): Не надо забывать, что классификации условны. Финансовый, научно-технический, информационный консалтинг  -  все это части одного целого, ибо предприятие  -  одно. И учет только одного направления в ущерб другим ни к чему не приведет. Хотя до некоторой степени эти задачи могут решаться самостоятельно.

 

А. Тандоев ("АлконсСофт"): Спрос на консалтинг в России существует, но свои потребности организация-заказчик не всегда может четко сформулировать сама. Наша задача  -  помочь ей их выявить. Примерно год назад многие предприятия ощутили потребность в информационных технологиях и выбрали простейшие пути решения своих проблем  -  купили компьютеры, хорошие промышленные СУБД, сети, что-то разработали сами. Потом обнаружили, что, потратив немалые деньги, ожидаемого результата не получили. Среди наших заказчиков уже много тех, кто прошел по такому пути.

 

Готов ли заказчик к восприятию не простых, но правильных решений? Руководство должно понимать необходимость этапа исследований, необходимость сложной поэтапной проектной работы при создании систем. В то же время при выборе СУБД, инструментальных средств консультанты должны быть на стороне заказчика и, составляя конфигурацию, стремиться сделать ее не больше (по стоимости), а "правильнее", то есть максимально соответствующей задаче.

 

Наша работа с клиентом состоит в выявлении требований, формулировании бизнес-правил и проектных решений, разработке информационных систем, консалтинге и обучении.

 

В целом российский консалтинговый рынок активизируется, ибо растет спрос.

 

А. Громов (Upstream Consulting PLC): 1995-й  -  год становления или, точнее, появления консалтинга в России. В 1994 году консалтинг был традиционно сконцентрирован на экономической сфере жизни, т. е. касался вопросов финансирования, правовой защиты, маркетинговых услуг. И только в 1995 году началось движение в области интеллектуального консалтинга, касающегося систем, процессов, качества. Этот вид услуг начал развиваться в мире в начале 70-х годов и к сегодняшнему дню пережил уже три фазы эволюции: начинался он с управления качеством (quality management) производства, самого менеджмента. В 80-е годы появилось понятие реинжиниринга ("разработаем совершенно другие процессы, перегруппируем, переформируем..."), 90-е годы ознаменовались процессами глобально интеграционного характера, где управление качеством и реинжиниринг стали сливаться для достижения единой цели. Были введены новые понятия  -  не только качество конечного продукта, изделия, услуги, а качество самого процесса.

 

Консалтинг  -  это решение огромного сложного уравнения баланса.

 

Впрочем, на российском рынке и курьезов хватает: "специалисты" ряда фирм, называющих себя консалтинговыми, пишут "consalting" вместо "consulting"  -  беря такую визитку, сразу понимаешь, с кем имеешь дело.

 

А. Слесаренко (ЮНИКОН): Вдумайтесь в словосочетание, которое вы сами родили  -  западное слово "консалтинг" плюс наше прилагательное "российский". Ясно, что это сооружение просто так не сформируешь. Сначала мы должны пройти определенный путь по дороге рынка. Когда человек советует, он должен предлагать "сплав" науки и производства. Чтобы было видно  -  куда идти и как это реализовать на практике.

 

Наши компании находятся в стадии раскрутки, они в действительности еще не получили статуса "советников". На Западе люди приходят в консалтинговые фирмы не в 20-летнем возрасте, а имея опыт работы в промышленности.

 

Продолжение следует.

 

Елена Монахова (Москва),

 

Игорь Альтшулер (Н.Новгород)

 

Справка

 

В 1989 году была создана фирма ЮНИКОН, а Upstream Consulting PLC объявила о своем рождении лишь год назад. В ЮНИКОНе более 400 сотрудников, в LVS  -  230, а в фирме "Тора-центр" Андрея Масаловича работает лишь 5 человек. Наши собеседники  -  теплофизики, оптики, математики, выпускники ведущих московских вузов, выходцы из академической науки. Более половины  -  кандидаты наук, а Андрей Масалович, специалист по архитектуре многопроцессорных систем, был в 1993 году удостоен премии "Выдающимся ученым России".

Версия для печати