После публикации моих статей о том, кто должен поддерживать ИТ-образование в нашей стране, мне неоднократно приходилось обсуждать эту тему с руководителями ИТ-компаний. Обычно эти обсуждения проходили весьма эмоционально, но на днях я получил письмо от одного из наших выдающихся выпускников, в котором четко сформулирована точка зрения на этот вопрос большинства моих оппонентов. Приведу это письмо.
“Ознакомившись с Вашими статьями, хочу отметить следующее. Каждый выпускник ИТ-вуза выбирает свой путь. Так во всем мире. Кто-то идет в науку, кто-то открывает свой бизнес, а кому-то просто нужна стабильная зарплата каждый месяц. Работать в ИТ-компании идут только последние, и это далеко не каждый. Невозможно переделать остальных. Раньше у нас была проблема в том, что вообще все (и первые, и вторые, и третьи) уезжали на Запад.
Инициатива “Сохраним в университете лучших!” дает возможность первым остаться и работать здесь, а ИТ-компании дают такую возможность последним. Без наших совместных усилий картина будет неполна.
Это симбиоз. Без усилий в образовании не будет кадров в индустрии, а без успешного бизнеса (который платит налоги) образование никому не будет нужно (и денег у государства на него не будет).
Вот, например, в Массачусетском технологическом институте (МТИ) симбиоз бизнеса и образования работает как часы и, несмотря на то что в индустрии порой можно заработать существенно больше, нет проблемы конкуренции за мозги.
Конкуренция за мозги может быть между разными компаниями или между разными вузами. Но ее в принципе не может быть между вузами и компаниями.
Российские ИТ-компании платят в нашей стране огромные налоги. Вот, например, по некоторым оценкам, только в Санкт-Петербурге в ИТ-индустрии работает 20 тыс. человек. Если грубо считать, что у них средняя заплата 600 тыс. руб. в год, то налогов в казну уходит около 250 тыс. руб. в год, что дает только по городу Санкт-Петербургу 5 млрд. руб. налоговых платежей. Можно считать, что все гранты, которые ИТ-вузы Санкт-Петербурга получают от государства, идут как раз из этих налогов.
Надо развивать цивилизованную поддержку лучших университетов государством. Тот же МТИ из 1,2 млрд. долл. поступлений в год 1 млрд. получает от государства. ИТ-индустрия уже показала себя как надежный источник поступлений в казну — только экспорт ИТ-услуг давно перевалил за 1 млрд. долл. в год. У ИТ-вузов есть объективные данные требовать от государства адекватной поддержки для того, чтобы сохранить в университетах лучших.
Я категорически против самой идеи поддержки в виде подачек".
1. Это письмо весьма корректно по форме, но является жестким по существу. Несмотря на примирительный тон, в нем изложена принципиально другая по сравнению с моей точка зрения на то, что надо делать для того, чтобы хотя бы одна ИТ-кафедра, которую закончил автор письма и многие его сотрудники, была не виртуальной, как это было, когда он учился, а реальной, с работающими на постоянной основе молодыми талантливыми людьми, которые могут позволить себе не “пахать” на какую-то фирму для того, чтобы получить прибавку к копеечной зарплате, причитающейся от государства за работу в университете, а заниматься нормальной образовательной и научной деятельностью.
Мы и раньше обсуждали эту тему, но к словам “дело не пришьешь”, а к тексту можно. Поэтому и я в письменном виде сформулирую свою позицию по рассматриваемому вопросу.
2. Когда я прочитал письмо мне стало интересно, откуда известно, что “тот же МТИ из 1,2 млрд. долл. поступлений в год 1 млрд. долл. получает от государства»? Теперь я знаю — об этом сказал зам. главы Администрации Президента РФ Владислав Сурков, после того как провел пару дней в этом институте (включая, видимо, день приезда и день отъезда). Почему частный университет получает такие большие деньги от государства, мне осталось не ясно. На заказные научные исследования или они выигрывают конкурсы, организуемые, например, Пентагоном?
Если и выигрывают, то только потому, что имеют отменный преподавательский и исследовательский состав, получающий высокую зарплату, которая в частном университете формируется во многом за счет существования эндаумента — фонда, одной из основных статей дохода которого являются благотворительные поступления от заинтересованных фирм и выпускников! Эндаумент МТИ в 2009 г. составил 8 млрд. долл!
Не знаю как в МТИ, но в Принстонском университете я видел художественный музей, который не хуже Эрмитажа (только меньше), организованный не государством, а выпускниками, да и строительство огромного собора на территории университета профинансировано выпускниками, а не мифическим государством!
И откуда эта смешная цифра — 1,2 млрд. долл., когда несколько лет назад только на строительство одного здания для специалистов по информатике, лингвистов и психологов в МТИ предполагали вложить 1 млрд. долл. Не знаю, какие поступления в год у этого института, но помню точно, что лет пятнадцать назад у расположенного рядом с ним Гарвардского университета этот показатель достигал 23 млрд. долл. (сумма, близкая в то время к бюджету России!).
3. Президент РФ Д. А. Медведев, находясь в Томске 11.02.2010 г., спросил об эндаументе, организованном в Томском политехническом университете. Узнав, что в нем ничего нет, Д. А. Медведев пожертвовал свою месячную зарплату (240 тыс. руб.), а после этого сказал, что “помочь своей альма-матер должны бизнесмены”. Это по-честному. У нас развито чувство закомплексованности в плане пожертвований. За границей не считается зазорным отправить университету даже доллар. Поддержка начинается с малого.
Но это, как я понял, не для всех — многие “категорически против самой идеи поддержки в виде подачек”.
4. Я не могу ждать, когда у нас в университете организуется эндаумент, когда приедет, например, В. В. Путин и пожертвует свою месячную зарплату (не может же все время университетам жертвовать Президент РФ) или когда вдруг изменят свою позицию по этому вопросу выпускники. Это связано с тем, что мне осталось не так долго жить и работать. Поэтому я придумал другой подход к сохранению в университете лучших, который, кстати, одобрил Президент РФ.
Особенность моего подхода состоит в том, что молодым талантам бизнес-структуры деньги направляют (платя, естественно, налоги) напрямую, минуя всякие фонды, которые в России часто работают сами на себя.
5. А теперь о чудесном предложении “ИТ-вузам требовать от государства своей адекватной поддержки”. Странно, что нам не предложили заодно потребовать у кого-либо изменения климата. Я думаю, что результаты были бы похожими.
6. Отвечу по поводу следующего пассажа: “Конкуренция за мозги может быть между разными компаниями или между разными вузами. Но в принципе ее не может быть между вузами и компаниями”.
Действительно, какая конкуренция может быть в России между компанией, в которой платят приличную зарплату, на которую можно неплохо жить, и университетом, на зарплату в котором жить нельзя? Правильно, между ними не может быть конкуренции.
7. В общем все хорошо получается: университеты за бесплатно для частных и иностранных компаний (про ваши налоги я скажу чуть позже) готовят специалистов, особо талантливых из которых бизнес-структуры с удовольствием забирают себе.
И тут “встреваю” я со своей инициативой и стараюсь организовать (и организую) конкуренцию “за мозги”, так как мы начинаем платить (пусть и с помощью некоторых бизнес-структур) конкурентную с вами зарплату. Рынок — это когда таланты на постоянной работе либо у вас, либо у нас. И третьего не дано — как правильно недавно сказал один молодой ученый “нельзя заниматься наукой через день”. Поэтому многие в бизнесе, включая, я думаю, и вас не заинтересованы в появлении еще даже одной структуры, которая борется за самые умные головы на рынке труда.
Чем у нас будет хуже (не сможем содержать на постоянной работе выдающихся выпускников и студентов), тем скорее вы нам поможете — заберете их себе. Вы действительно помогаете и будете помогать в дальнейшем, отпуская сотрудников для проведения занятий и олимпиад, так как это дешевле и надежнее, чем искать кадры через рекрутинговые агентства. Вам практически все равно, кто и как готовит у нас на кафедре студентов, так как вы понимаете, что мы отбираем для поступления на кафедру таких способных детей, что даже если в университете их научат не так, как вам бы хотелось, они в силу своего таланта быстро доучатся на работе, и у вас все будет в шоколаде. А то, что “качество системы образования не может быть выше качества работающих в ней преподавателей”, в этой ситуации мало кого волнует.
8. Если люди имеют склонность к научной и/или преподавательской работе, а в российских вузах и академии наук нет соответствующих условий, то пусть они уезжают, не правда ли? Поучились на бюджетной основе и уехали, не заплатив за это ни копейки ни государству, ни университету.
Добропорядочные налогоплательщики не должны заботиться о том, чтобы и такие люди не уезжали из страны, так как, по мнению многих бизнесменов, этим должно заниматься государство, а если оно этого не делает, так это его проблемы, правда? В общем, я все это уже неоднократно слышал. Например, мне однажды сказали, что по обсуждаемому вопросу я должен обращаться к депутату Государственной Думы по месту жительству. Через некоторое время “бумеранг вернулся”: за кадрами этих “остроумных” людей я послал по указанному ими адресу, но они почему-то обиделись.
9. В чем разница при соизмеримой зарплате для молодого человека между работой в компании и в университете? А в том, что в большинстве компаний молодые люди работают на кого и что угодно, но не на свое имя (обычно из-за режима “бизнес-секретности”, даже большей, чем на предприятиях оборонного комплекса). В университете же они имеют возможность работать на себя и свое имя. Такую общественную карьеру, какую делают уже сейчас некоторые наши молодые люди, можно сделать, только трудясь в университете. “Человек должен чувствовать, что победа — достижение его личности и что рекорд установлен благодаря его собственному “я”. Вот тогда у него все получится — в пределах и за пределами человеческих возможностей”, — написал писатель Виктор Ерофеев о спортсменах, но это относится и к любым творческим профессиям.
10. Для многих людей в мире нет лучшего места работы, чем университет. В нашей стране сейчас это не так (это признал даже Президент РФ), но мы делаем и сделаем, чтобы хотя бы в одном месте в России было не хуже, чем в МТИ. Мы хотим, чтобы кафедра “Компьютерные технологии” СПбГУ ИТМО была не виртуальной, какой она была в ваши студенческие годы (преподаватели прибегали, проводили занятия и убегали, кто на вторую, а то и третью работу, кто домой страдать, что мало зарабатывает, и т. д.), а состояла из талантливых, свободных и материально обеспеченных молодых людей, которые приходят на кафедру в десять утра, а уходят в десять вечера, активно работая все это время в одном месте, как это уже было в вузах при социализме и как это имеет место в бизнес-структурах.
11. Когда мы на кафедре в начале 2000-х “загибались”, в том смысле, что не могли оставить на постоянной работе на кафедре ни одного молодого человека, это никого не интересовало. На эту тему я несколько раз начинал разговор с нашими выпускникам, но им обычно абсолютно наплевать на то, есть ли у нас на кафедре живые люди или она существует виртуально. Некоторые загадочно говорили о том, что надо подумать, и думают до сих пор, хотя, как показывает наш опыт, в российской компании этот вопрос, включая оформление на работу, может быть решен за пару часов!
А мое утверждение, что университетов без проведения научных исследований не бывает, ими воспринималось даже хуже, чем “квадратный трехчлен” в анекдоте про Василия Ивановича! У нас же не Америка, а они не спикер палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси, которая сказала: “У Америки четыре приоритета — наука, наука, наука и наука”.
12. Продолжая ответ, отмечу, что гранты мы от государства не получаем, а выигрываем в острой борьбе (последний конкурс “один к девяти”, причем там участвуют МГУ, СПбГУ, СПбГПУ и многие другие государственные и частные организации). Мы часто побеждаем, так как у нас на постоянной работе, как и у вас, трудятся талантливые молодые люди, частичное содержание которых, как я уже отмечал выше, взяли на себя некоторые ИТ-компании. Я убедил их (не всегда, правда, используя нормативную лексику), что гранты приходят и уходят, но учебный процесс должен продолжаться непрерывно, а, кроме того, молодые люди хотят есть каждый день, а не только тогда, когда придут выигранные деньги, которые еще очень любят секвестрировать или задерживать, например, на полгода.
Отмечу также, что практически во всем мире гранты и контракты не являются единственной статьей дохода в университете, а кроме них имеется минимальная зарплата, которая в отличие от России, позволяет жить. Сейчас даже в РАН этот background составляет порядка 30 тыс. руб. в месяц, а в университетах — он существенно меньше.
13. Какая может быть польза бизнесу от поддержки университетских преподавателей, я сейчас рассказывать не буду, но те, кто нас поддерживает, об этом знают. Кстати, и в организации корпорации Google также принимали участие профессора университета (правда, Стэнфордского) Раджив Мотвани (Хопкрофт Д., Мотвани Р., Ульман Дж. Введение в теорию автоматов, языков и вычислений. М.: Вильямс, 2002) и Теодор Виноград (Программное обеспечение для работы с естественными языками //В мире науки, 1984, № 11, с. 46—59). Так что и от некоторых профессоров польза бывает не только в университетских аудиториях!
14. Иллюзии по поводу государства (по крайней мере, на словах) существуют и у таких влиятельных людей как, например, президент АФК “Система” Леонид Меламед, который надеется, что “государство может создать систему образования для подготовки инженеров такого уровня, которые разработают инжектор, привлекательный даже для BMW”. По моему мнению, государство само по себе уже не может ничего: “В Москве семь медучреждений готовят стоматологов, а лечить зубы некому”. Вот и весь ответ по этому поводу.
Но ситуация, по моему мнению, отнюдь, не безнадежная — если проблему подготовки высококвалифицированных кадров не может решить государство, то ее может решить общество, в котором государство является лишь одной из составных частей! В одних случаях подготовку высококлассных специалистов берет на себя только бизнес (Александр Мамут и Сергей Адоньев на своем опыте поняли, что в стране нет высококлассных дизайнеров, и сами собираются финансировать их подготовку, а я предлагаю партнерские отношения между университетом и бизнесом). А налоги считайте, что вы платите на оборону, милицию и т. д.
15. Можно возразить, что А. Мамут и С. Адоньев весьма обеспеченные люди и поэтому могут частично заменить государство в сфере образования, как это делает, например, в сфере науки бывший глава “ВымпелКома” Д. Б. Зимин, фонд “Династия” которого поддерживает несколько выдающихся молодых физиков и математиков (в частности, фонд платит по 15 тыс. руб. в месяц в течение трех лет трем выдающимся молодым математикам. Не густо и не многим, но другие и того не делают).
И на этом фоне, как разорвавшаяся бомба, появилось сообщение о том, что “старший научный сотрудник Математического института им. В. А. Стеклова РАН Александр Кузнецов на основе полученной им в прошлом году премии Президента РФ для молодых ученых в области науки и инноваций (2,5 млн. руб.) создал фонд для поощрения талантливых аспирантов-математиков. В разговоре с Президентом РФ он посетовал, что увлеченной наукой молодежи в России живется тяжело, поэтому ребята покидают Родину. Решать данную проблему Александр взялся своими силами!!! Для того чтобы помочь аспирантам заниматься математикой, не отвлекаясь на зарабатывание денег, он объявил конкурс, по результатам которого победителям присуждены 12 (!!!) стипендий в размере 10 тыс. руб. в месяц!”.
Интересно, после прочтения этого текста кому-нибудь в нашей стране станет стыдно? Или это чувство у нас у всех, кроме А. Кузнецова, уже совсем атрофировалось?
16. Минфин планирует снизить налоги для инновационных компаний, в том числе разработчиков ПО. После этого мы получим поддержку от бизнеса? Или это ничего в обсуждаемом нами вопросе не изменит?
17. Джон Голсуорси сказал, что “если вы не думаете о будущем, у вас его и не будет”. Если же вы все-таки надеетесь, что у вас хватит ума “будущее обыграть”, то неизвестно, удастся ли это сделать вашим детям и внукам. Один из помогающих нам бизнесменов как-то сказал: “Вы занимаетесь богоугодным делом”, а другой — что если бы в России было бы еще 50 мест, таких, как наша кафедра, то он бы существенно меньше беспокоился о судьбе трех своих сыновей в России. Организовать столько хороших мест нам не под силу, но сохранить одну кафедру, к которой имеем непосредственное отношение, мы просто обязаны! А там, смотришь, и другие поступят аналогично.
Автор — лауреат премии Правительства РФ в области образования, докт. техн. наук, профессор СПбГУ ИТМО.
