Первое чтение «Закона о телемедицине» состоится в октябре, утверждает председатель Комитета Госдумы по охране здоровья Сергей Фургал. Правда официального законопроекта с таким названием в природе нет. В то же время на Федеральном портале проектов нормативных правовых актов доступен для обсуждения подготовленный Минздравом 13-страничный документ: «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам применения информационно-телекоммуникационных технологий в сфере охраны здоровья граждан и создания национальных научно-практических медицинских центров».

Кроме того, в Госдуме имеется касающийся телемедицины законопроект, над которым полтора года работал Институт развития интернета. «У нас нет противоречий с Минздравом. Но мы делаем акцент на диалог „врач-пациент“. Телемедицина — это, прежде всего, доверие врача приборам», — пояснил советник президента РФ, председатель совета ИРИ Герман Клименко.

Конкуренция законопроектов — это, наверное, хорошо, но отсутствие принятого закона о телемедицине тормозит развитие многих инициатив, ограничивает области использования высокотехнологичных приборов и приводит к тому, что врачи боятся заниматься телемедициной. Де-факто телемедицина в нашей стране есть, а де-юре её нет.

Интересные факты приводит директор департамента информационных технологий и связи Минздрава РФ Елена Бойко: «По официальным данным, в нашей стране дистанционные медуслуги уже оказываются в 68 регионах из 85. Сейчас в России более 80 тысяч сел с населением менее 100 человек. В большинстве нет даже фельдшеров. А до ближайшей больницы — сотни километров и телевизионная консультация специалиста порой единственный шанс спасти жизнь человеку... Телемедицина не является новым видом медицины. Применение ИТ при оказании медицинской помощи полностью вписывается в тренд электронного здравоохранения. Это новая стадия, когда все медицинские документы будут вестись в электронном формате. Сейчас работа ведётся по двум направлениям: между врачами и между врачами с пациентами. Закон, который предстоит принять, определяет только ключевые тезисы. Мы поддерживаем это направление и считаем, что у применения ИТ в медицине большие перспективы».

Дело, однако, в расстановке акцентов, очередности приоритетов и точности формулировок. «Важно принять не просто закон о телемедицине, а работоспособный закон», — подчеркивает Герман Клименко. «Оба законопроекта имеют право на жизнь, — полагает Сергей Фургал. — При подготовке документа к первому чтению мы будем учитывать как позиции Минздрава, так и позиции интернет-сообщества. С этой целью станем проводить круглые столы и организовывать парламентские слушания. Естественно, с приглашением специалистов. Однако никакого третьего варианта законопроекта (своего рода „смеси“ двух рассматриваемых вариантов) не будет».

Он считает, что в России вводить дистанционное взаимодействие «врач-пациент» пока преждевременно. По его мнению, нормального Интернета в отдалённых регионах нашей страны сейчас нет, да и люди не обучены. «Ответственность за лечение должен нести тот врач, который непосредственно взаимодействует с пациентом», — утверждает Сергей Фургал. С ним, с небольшой оговоркой, согласна профессор Оксана Драпкина из Государственного научно-исследовательского центра профилактической медицины: «Самое главное — правильно поставить диагноз. Но для этого пациенту необходим личный контакт с врачом. Однако, когда диагноз поставлен, дистанционный мониторинг вполне допустим. В то же время, в процессе дистанционного взаимодействия надо защищать интересы не только пациента, но и врача. Врач должен быть на 100% убеждён, что вся информация была ему предоставлена точно и результаты мониторинга никто не подменил». На эти слова Герман Клименко отреагировал так: «Наша задача, чтобы появилась хотя бы коммерческая телемедицина. Пока что мы просто вводим понятие телемедицина и говорим о праве врачей оказывать медицинские услуги на расстоянии».

Посмотрим, как это право предлагается реализовать. В текущей версии законопроекта Минздрава предлагается внести ряд поправок в Федеральный закон № 323-ФЗ от 21 ноября 2011 г. «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». В частности, пункт 4 статьи 2 предлагается изложить в следующей редакции: «медицинская услуга — медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию, имеющих самостоятельное законченное значение и выполняемых, в том числе, с применением телемедицинских технологий». Телемедицинская технология определяется как «комплекс организационных, технических и иных мер, применяемых в процессе оказания медицинской помощи пациенту с использованием процедур, средств и способов передачи данных по каналам (линиям) связи, обеспечивающих достоверную идентификацию участников информационного обмена — врача (медицинского работника), пациента (его законного представителя)».

Выделяются два вида дистанционных взаимодействий:

1) медицинских работников для принятия решений по вопросам профилактики, диагностики, лечения и медицинской реабилитации, оценки обоснованности и эффективности лечебно-диагностических мероприятий, проведения дистанционного консилиума врачей, а также принятия решений по иным медицинским вопросам;

2) медицинского работника и пациента для проведения консультаций по вопросам профилактики, диагностики и мониторинга состояния здоровья пациента и принятия решения о необходимости проведения очного приема (осмотра, консультации) медицинским работником.

Отмечается, что дистанционное взаимодействие осуществляется с использованием информационно-телекоммуникационных сетей общего пользования, в том числе Интернета, включая обмен медицинской документацией в электронном виде, с соблюдением положений действующего законодательства о защите персональных данных и иной конфиденциальной информации. А соответствующие правила такого взаимодействия утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

То есть даже после принятия закона о телемедицине предстоит огромная работа по уточнению различных регламентов и совершенствованию существующих медицинских информационных систем (МИС). Взять, к примеру, дистанционное взаимодействие «врач-пациент». Если оно осуществляется в рамках ОМС, то как и по каким расценкам будет оплачиваться труд практикующего врача? А также где и как результаты этого взаимодействия будут документироваться? Ведь у среднестатистического практикующего врача работа с документами и так занимает свыше половины рабочего времени.

Что же касается совершенствования МИС, то, по словам Елены Бойко, каких-либо специальных госбюджетных средств выделять на эти цели не планируется. Да и вообще, стоимость реализации законопроекта, котором речь идет не только о телемедицине, но также о создании национальных научно-практических медицинских центров и ведении федеральных регистров лиц, страдающих социально значимыми заболеваниями, пока, похоже, не оценивалась даже в первом приближении.